Дыбры

Утречком -12, значит, ночью было хуже, а на Либечове, где кони, еще хуже, под пятнаху, небось.

Вчера я коней гуляла (ездить в такой внятный минус я пас), сходили втроем на луг, поели мороженого -
ну они поели, хрустя мерзлой травой, я бдительно наблюдала за процессом, как суровая родительница с отпрысками в кондитерской. Сегодня не успею, так что позвонила в конюшню спросить - ночь пережили нормально, утешили меня. После полудня топили до ночи газовыми баллонами, оттаяли автопоилки, потом завели остальных лошадей - чем больше ночует дома, тем теплей в этом самом доме. Боксы им в эти дни не чистят до конца, а, сняв верхнее, оставляют слой соломы с навозом - не безумно аппетитно, зато реально тепло. С утра все веселые, вода пока еще течет (но скоро замерзнет, опять будут оттаивать). При этом солнце который день фигачит как ненормальное - потому, наверное, и веселые все, потому что ясно, кто в итоге в этой битве выигрывает, хоть бои и отчаянные. В четверг, говорят, сломаются морозы окончательно. 1 марта.

Уезжаю на работу, оставляю отопление котам. Вообще дома теплей, чем за всю зиму - в нормальной жизни я не топлю без перерыва. И спала впервые за год в теплых носках!

С третьего раза только завелась, такое тут вообще первый раз! Ух!

На полях

Вдруг сформулировала, что для меня серьезное обучение нынче, особенно не полностью самостоятельное, а с фигурой наставника-преподавателя-ментора – непременно проходит через ушибание подпухшего эго. Серьезное, в смысле, обучение, не курсы рукоделия или языка на скорую руку. Когда курсы, кстати, перестают быть на скорую руку, и человек лезет в глубину, он и тут стукается эгом о выступающие рифы вышивания или купажа, или куда там его занесла нелегкая. А иначе никак не получается, эго такую плотную оболочку создает, что не проломишь – не прорастешь. При этом ощущение не обязательно страдательное – если пришел вовремя, то очень часто это экстаз - но никогда только экстаз. Любая ситуация, когда ты думал, что знаешь, а оказалось, что фиг, это синяк на бедном эге, да.

«Я это уже умею», «Я так не буду», «Я точно знаю, как», «И так хорошо». Не что, что эти фразы бесполезны всегда, но если они всегда – то они бесполезны. И если отказ от них не причиняет сильного внутреннего страдания, необязательно продолженного, но несомненного – то отказ не отказ, на самом деле, а маскировка, кокетство: «что ж, да, я тоже могу быть неправ и признать это, и это делает меня только прекрасней». Похоже, про себя я так определяю, учится человек чему-то на самом деле, двигается ли – или занимается чем-то другим в моей системе координат.

Наткнулась тут на цитату из Кандинского, как он впервые увидел «Стог» Моне:

«И вот сразу я увидел в первый раз картину. Мне казалось, что без каталога не догадаться, что это — стог сена. Эта неясность была мне неприятна: мне казалось, что художник не вправе писать так неясно.»

Кандинский, да? Я вслух хихикнула, когда услышала. Ничего, там продолжение есть. Можно наблюдать пролом и прорастание:

«С удивлением и смущением замечал я, однако, что картина эта волнует и покоряет, неизгладимо врезывается в память и вдруг неожиданно так и встанет перед глазами до мельчайших подробностей. <...> Но глубоко под сознанием был дискредитирован предмет как необходимый элемент картины.»

С удивлением и смущением, и неясность неприятна – я об этом примерно.

Ну и кстати, помогает отделить эго от личности, что ли. От self.

(Да, я знаю, что «эго» не склоняется.)